"Крымское дело" Сенцова-Кольченко как принуждение к гражданству

Как государство давило при получении гражданства раньше и что происходит сейчас, что можно сделать для облегчения жизни людей, почувствовавших это давление на себе, говорили эксперты и гости «Мемориала» на круглом столе цикла «Политзаключенные: вчера и сегодня». 7 ноября 2014 года НИЦ «Мемориал» провел круглый стол «Принуждение к гражданству. «Крымское дело» Сенцова-Кольченко».

В центре дискуссии - случай кинорежиссера Олега Сенцова и антифашиста Александра Кольченко, которые отказываются признавать себя гражданами России и настаивают на своем украинском гражданстве. Олег Сенцов и Александр Кольченко с мая 2014 года находятся в СИЗО «Лефортово» по обвинению в терроризме. Им вменяется в вину создание террористической группы «Правого сектора», подготовка теракта и поджог офиса «Единой России».

Конституция РФ не допускает ни принуждения к гражданству, ни лишения гражданства. Но на практике получается иначе: в ситуации давления и принудительного получения российского паспорта оказалась часть жителей Крыма после его присоединения к Российской Федерации. Есть и свежий обратный пример: новая попытка лишить гражданства бывшего политзаключенного Владимира Буковского в ноябре 2014 (напомним, впервые Буковский был лишён гражданства и вывезен из СССР в обмен на Луиса Корвалана в декабре 1976).

Об истории принуждения к гражданству в СССР на примере польских граждан рассказал член правления Международного «Мемориала» Александр Даниэль:

«Истории принуждения к гражданству в связи с аннексией какой-либо территории – стандартная вещь. Какая-нибудь страна захватывает территорию и объявляет жителей этой территории своими подданными. Ингода эти действия постфактум сопровождаются «референдумами», которые подтверждают или прикрывают эту аннексию. Иногда договариваются о трансфертах (об обмене населения). Иногда проводится депортация местного населения по этническому признаку. Так было всегда. Население Эльзаса и Лотарингии никто не спрашивал ни в 1870 году, ни в 1918 году. Во время аншлюса Австрии в 1938 году был проведен референдум. Но проведен уже после аншлюса. Якобы референдум подтвердил намерение большинства австрийцев присоединиться к Рейху. У того меньшинства, которое голосовало против, никто не спрашивал: «С кем вы теперь хотите быть?» Они тоже стали подданными Третьего Рейха. Когда Сталин захватил балтийские государства в 1940 году, население Литвы, Латвии и Эстонии объявили советскими гражданами. Правда, некоторые этнические меньшинства смогли уехать. Немцы смогли выехать из Латвии по договоренности СССР и Германии.

Эпизод, напоминающий крымскую ситуацию принуждения к гражданству, это «паспортизация поляков» (бывших польских граждан) в 1943 году. В 1939 году СССР присоединяет к себе территории Восточной Польши. После этого на присоединенных территориях происходит чистка (отчасти социальная, отчасти этническая). В феврале 1940 года поляков-осадников депортировали и отправили на спецпоселение. А, начиная с апреля 1940 года и до весны 1941 года, депортировали беженцев от нацистов. По справке 1944 года около 390 тысяч бывших польских граждан были депортированы на Север, в Сибирь и в Казахстан. При этом положение беженцев, которые формально не были спецпоселенцами, фактически мало чем отличалось от положения спецпоселенцев. Они точно так же не могли никуда выехать с места поселения, они точно так же должны были отмечаться. Только первые - в комендатурах, а вторые – в отделениях НКВД. Их точно так же принудительно трудоустраивали. В основном их отправили в Архангельскую область и Коми. 30 июля 1941 года СССР заключил договор с правительством Сикорского в Лондоне. Согласно этому договору должна была быть объявлена амнистия всем этим людям. 12 июля такая амнистия была объявлена. Указ, подписанный Калининым, сообщал: «О предоставлении амнистии польским гражданам, содержащимся в заключении на территории СССР.  Предоставить амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве военнопленных или на других основаниях». Амнистия началась в середине сентября и охватила почти всех депортированных и заключенных поляков. Предполагалось, что они вступят в армию Андерса. Но отношения с правительством Сикорского складывались плохо. В результате около 200 тысяч человек так и осталось на территории СССР. С января 1943 года началась так называемая «паспортизация». Теперь эти люди именовались не «польскими гражданами», а «бывшими польскими гражданами». Этим «бывшим польским гражданам» предложили выбрать: либо они получают советские паспорта и становятся советскими гражданами, либо они вступают в армию, но уже не Андерса, а Берлинга (то есть в армию, которая оставалась под контролем СССР). Около 20 тысяч человек, всё-таки, отстояли свое право иметь польский паспорт. А против некоторых (у которых с НКВД были отдельные счеты) возбудили дело об отказе получить паспорт. Около полутора тысяч «бывших польских граждан» было осуждено за отказ от получения советского паспорта».

Что сейчас происходит с людьми в Крыму? Как решаются их проблемы, возникшие в результате присоединения Крыма? Об этом рассказала Александра Крыленкова – гражданский активист, координатор Крымской полевой миссии. Каждый месяц, начиная с марта, она бывает в Крыму, общается с местными жителями, пишет запросы и т.д.

«Я поехала в Крым, потому что мне показалось, что люди в Крыму стали нашей проблемой. Хотим мы этого или не хотим - говорит Александра.- Наша власть «гнобит» там людей. Кем бы эти люди ни являлись, чьими бы гражданами они ни были, они оказались под властью России. А наша власть – это наши проблемы, и разбираться с этим нам. Сначала я ездила в Крым в качестве журналистки: спрашивала у людей, что они хотят узнать, у кого о чем надо спросить, ходила и спрашивала, потом об этом писала. В августе я присоединилась к проекту «Полевая миссия» и стала координировать ее работу. Это международная правозащитная организация, созданная активистами России, Украины и Белоруссии, которая занимается мониторингом ситуации в Крыму, вопросами соблюдения там прав человека и старается поддерживать ростки гражданской активности в регионе. К сожалению, отсутствие какой-либо общественной активности в Крыму – это одна из самых серьезных проблем. Возможно, серьезнее, чем проблема гражданства. Всё, что там было в плане общественной активности, закончилось. Украинские активисты и правозащитники вынуждены были оттуда уехать: кто-то под давлением, кто-то под физической угрозой. Фактически там никого не осталось. Так что мы, в первую очередь, занимаемся мониторингом и координацией юридической помощи как со стороны Украины, так и со стороны России.

По поводу принуждения к гражданству. Я могу говорить только о том, как люди чувствуют себя в самых разных ситуациях. Там, где мы говорим о, сложностях со свободой передвижения, сложностях с выбором места жительства, сложностях с собственностью, - всё это проблемы, связанные с гражданством. Может ли конкретный человек оставить украинское гражданство или иметь два гражданства? Должен ли он принять российское гражданство?

Формально так: подписан договор о принятии Крыма и Севастополя в состав РФ. Затем был  принят федеральный закон, в соответствии с этим законом, все граждане Крыма автоматически становятся российскими гражданами, если они не написали заявление об отказе от российского гражданства в течение одного месяца между концом марта и апрелем. Мест, где можно было написать заявление об отказе, было всего три на весь полуостров. Процедура подачи заявления очень запутанная. Те, кто написал такое заявление, должны были в упрощенном виде получить разрешение на временное проживание. А потом через полгода в упрощенном порядке получить вид на жительство.

При этом в РФ раз в год принимаются квоты на временное проживание. По Крыму и Севастополю в сумме квота – 6 тысяч человек. Официально заявлено, что от российского гражданства отказались 3,5 тысячи человек. Все наши запросы по поводу уточнения количества (сколько человек написали заявление об отказе от гражданства РФ, какова четкая процедура), сделанные совместно со Светланой Ганнушкиной, с Советом по правам человека при президенте РФ, остались без ответа.

В головах людей вопросы принуждения к гражданству носят мифологический характер. Спрашиваешь: «Вас заставляют принять гражданство?» - «Нет. Но если я не приму российское гражданство, меня больше не возьмут на работу». – «Откуда Вы знаете?» - «Все так говорят». По большей части, за исключением случаев, когда мы сталкиваемся с прямым уголовным преследованием (дело Сенцова и Кольченко), это всё мифология. В некоторых случаях начальство на предприятиях издало приказы: всем получить российский паспорт до такого-то числа. Отсутствие российского паспорта может приводить к проблемам на пропускном пункте между Украиной и полуостровом и еще к самым разным проблемам, но не носит массовый характер. Крымские татары имеют разное гражданство: кто-то – российское, кто-то – украинское. Госслужащие почти все получили российские паспорта. Чем ближе окончание переходного периода (1 января 2015 года), тем больше страхов, паники, тем больше людей, которые прежде говорили: «Ни за что не буду получать российский паспорт», - сдаются и говорят: «Разве у меня есть выбор?» Опасаются, что их больше не впустят в Крым (для крымских татар, которые ездят на Курултай за пределы Крыма, это очень сложная ситуация). Очень большие проблемы с новорожденными детьми, с детьми от 14 до 16 лет (потому что по российским законам паспорт выдают в 14 лет, а по украинским – в 16). Подростков не выпускают на территорию Украины без российского паспорта. Многие, кто хотел сохранить украинское гражданство, покинули Крым. Но многие просто не успели сориентироваться за отведенный месяц. Две группы населения, которые материально выиграли от присоединения Крыма, - это пенсионеры и школьные учителя».

В связи с уголовным делом Сенцова-Кольченко Александра Крыленкова рассказала об обстановке, царившей весной в Крыму, когда не действовали никакие правовые нормы и не работали никакие правовые институты: «Я не успела познакомиться с Александром Кольченко, но я видела Олега Сенцова. Общественная жизнь до ареста Олега Сенцова и общественная жизнь после – это огромная разница. До и после – это два совершенно разных Симферополя. Очень многое в Крыму стекалось к Олегу. Так что очень легко понять, зачем власти арестовали Олега. Если власти хотели придушить всю общественную активность, то арест Олега – огромный шаг в этом направлении. Власти своего добились. Олега и еще нескольких ребят арестовали. Кто-то уехал из Крыма. Теперь там «выжженная земля».

Процесс задержания в Крыму весной – это отдельная история. Людей кто-то взял. Куда-то отвез. Что там дальше с ними происходит – никто не знает. Кто взял? Зачем взял? Какие-то люди. Во что-то одетые. Как правило, люди с оружием. Куда-то увезли. Никакой полиции, никаких правоохранительных структур в Крыму тогда не было».

Информацию о работе Крымской полевой миссии можно получить в Фейсбуке.  Группа так и называется: «Крымская полевая миссия». Есть и одноименный сайт.

Непосредственно о деле Сенцова-Кольченко рассказали их адвокаты. 

Светлана Сидоркина (адвокат Александра Кольченко) подробно остановилась на принуждении ее подзащитного к российскому гражданству: «Я дала подписку о неразглашении материалов уголовного дела, поэтому буду говорить только то, что уже звучало раньше в СМИ.

Саша Кольченко – гражданский активист. На протяжении нескольких лет он участвовал в антифашистском движении. Он придерживается анархистских взглядов. Обвиняют Сашу, Олега Сенцова и других ребят в том, что они якобы организовали на территории республики Крым группу для проведения терактов. Кем-то был подожжен офис «Единой России» в Симферополе. Ребят задержали в апреле. Следствие еще не закончено. Мы предполагаем, что следствие закончится к концу года.

Такие эпизоды всегда квалифицировались, как хулиганство. Но в последний год те действия, которые проходили по 213 статье (хулиганство), сейчас квалифицируются, как терроризм. Аналогичные дела инициированы в Нижнем Новгороде, в Мурманске, а теперь на территории Крыма. Саша считает, что это уголовное дело появилось потому, что России нужно было как-то обосновать присоединение Крыма. Объявили о наличии полумифического «Правого сектора» и об исходящей от него угрозе русскоязычным гражданам. Понятно, что Александр Кольченко – с его левыми, анархистскими, антифашистскими взглядами – не может состоять в «Правом секторе», но тоже записан в зловещий «Правый сектор». Ни Александр Кольченко, ни Олег Сенцов, ни кто-то другой из арестованных ребят в «Правом секторе» не состоит. Сроки по предъявленной статье очень большие. Раньше такие дела рассматривались по месту совершения преступления. То есть дело должно было рассматриваться в Симферополе. Но внесены изменения в УК. Дела по терроризму подсудны военному суду. Ребят перевезли в Москву. Александр никогда прежде не бывал в России. Первое знакомство Саши Кольченко с Россией  - это «Лефортово». Единственный документ Александра – паспорт гражданина Украины. На всех судебных заседаниях мы говорим, что Саша считает себя гражданином Украины. В ответ сторона обвинения и суд говорят, что он гражданин России.

Мы предприняли следующие шаги, чтобы отстаивать его права как гражданина Украины: обратились в Консульство Украины в России и получили там документы, что Олег Сенцов и Александр Кольченко признаны гражданами Украины. Далее мы написали заявление, чтобы ребятам предоставили свидание с консулом в СИЗО. По нормам международного права арестованные граждане имеют право на свидание с консулом той страны, гражданами которой являются. Получили отказ. Мотив: в связи с тем, что есть договор о присоединении Крыма к России (в соответствии со статьей №5), и поскольку Александр Кольченко в месячный срок не подал заявление о сохранении за ним гражданства Украины, следовательно, он является гражданином России. Мне зачитали этот ответ, но письменную копию выдать отказались.

Действия следователя, отказавшегося дать мне копию, я обжаловала в суде. Первая инстанция вынесла решение, что следователь прав. Но это ущемляет права подзащитного. Сейчас я обжалую это решение в Мос. гор. суде. Кроме того, мы подали иск в суд в Киеве о том, что Кольченко принуждают к отказу от украинского гражданства. Сам Саша говорит, что не подал заявление о гражданстве в месячный срок, потому что он не юрист, не думал, что всё так серьезно, и считал, что никто не может заставить его поменять гражданство.

Со времен Второй мировой войны подобной практики не было, поэтому и таких прецедентов нет. Но чтобы обратиться в Европейский суд по правам человека, мы должны пройти две судебные инстанции в России. Я полагаю, что сам факт присоединения Крыма и будет главным фактором. В этом контексте и будет рассматриваться нарушение прав граждан, которые хотят сохранить украинское гражданство. В российский суд мы подали исковое заявление об оспаривании гражданства. Какое будет решение – я догадываюсь. Но для обращения в европейский суд по правам человека эту стадию надо пройти. Мы должны показать, что были исчерпаны все методы и способы защиты прав на территории РФ.

Нормативные документы РФ: закон о гражданстве и Конституция  - говорят о том, что никто не может быть принудительно лишен гражданства. Соглашение о выборе гражданства в месячный срок противоречит законам РФ. Почему именно Александра Кольченко задержали? Потому что он не был согласен с аннексией Крыма».

Самое страшное в истории «Крымского дела Сенцова-Кольченко» – это рассказ Дмитрия Динзе (адвоката Олега Сенцова) о пытках, с помощью которых выбивали показания из его подзащитного после ареста в Симферополе.

С разрешения Олега Сенцова его защитник Дмитрий Динзе рассказывает об этих издевательствах с июня 2014 (первые публикации появились 4 июня 2014):

«Олег Сенцов привлек внимание российских властей, потому что помогал выехать семьям украинских военных. Он собрал деньги на новый фильм, но эти деньги он направил на помощь нуждающимся.

Непонятно, как можно на основании справки УФМС утверждать, что Сенцов – гражданин России. Мы направили документы Уполномоченному по правам человека РФ. Это было два или три месяца назад. Пока мы не получили никакого ответа.

Сенцовым было направлено два заявления. Одно касалось пыток. Его пытали, угрожали изнасилованием резиновой палкой в кабинете бывшего СБУ – сейчас ФСБ г. Симферополя. Когда его задержали, ему сразу предложили признаться, что он принадлежит к «Правому сектору». За это признание ему пообещали определенные поблажки. Сенцов отказался. Один оперативный сотрудник, чьё имя предстоит установить, производил все насильственные действия. Есть подозрение, что это бывший сотрудник СБУ, ставший сотрудником ФСБ. Многие сотрудники по договоренности с Центральным управлением ФСБ перетекли из одной организации в другую. Этот сотрудник сначала пытался психологически воздействовать: угрожал Олегу пожизненным сроком заключения, помещением в пресс-хату. Сенцов отказался что-либо говорить. Тогда этот сотрудник набросился на него. У Сенцова руки были скованы за спиной наручниками. Сотрудник нагнул его, стал бить кулаком по спине, затем повалил на пол, стянул с него штаны, угрожал изнасилованием. Всё это продолжалось около получаса. Затем этот сотрудник бил его по лицу ногой, пытаясь склонить Сенцова к диалогу. При этом Сенцов ответил на все вопросы следствия, но его ответы ФСБшникам не понравились. Видя, что Сенцов не поддается давлению, от него отстали. Все эти факты указаны в заявлении.

В ответе на него сказано, что побои Сенцова – результат его собственных действий, либо действий его половых партнеров. Следователи решили, что это классный прикол: обвинить Сенцова в садомазохистских наклонностях. Они предполагали, что защита и сам Сенцов заткнутся, не рискнут выносить эти «постыдные подробности» на суд общественности. Но они просчитались. Мы подали жалобу.

Реакция на жалобу была следующая: вызвали оперативников, которые всё отрицали. На этом проверка закончилась. Вот всей этой ситуации посвящено первое заявление. Второе заявление посвящено давлению на сотрудников театра, где работал Сенцов. Им угрожали уголовной ответственностью. Пока на эти заявления я ответов не получил.

Непонятно, как работает судебная система республики Крым. Кто там что должен рассматривать – неизвестно. Полный бардак. Я направил заявление в Севастополь в военный гарнизонный суд. Оттуда мне всё вернулось обратно. Севастопольский суд не работает, как выяснилось. В Симферополе я нашел Новороссийский военный окружной суд. Направил бумаги туда, но не знаю, придет ли ответ, и существует ли сегодня этот суд. Когда я начал работать с адвокатами в Крыму, когда только задержали Сенцова, я общался с адвокатом-женщиной. Она сходила в суд, и председатель суда, который избирал меру пресечения Сенцову, у нее спрашивает: «Оно тебе надо? Что ты лезешь? Еще и сама пострадаешь». Адвокат испугалась, сказала, что не надо ей этих денег, что она в это не полезет. Сказала: «Вы сами должны понимать, какая ситуация. Мы здесь под прицелом правоохранительных органов. Шаг вправо, шаг влево будет интерпретирован, как работа против системы. Соответственно, я не смогу продлить статус». Я спрашиваю: «А другие адвокаты – более деятельные есть?» - «Никто за это дело браться не будет. Никто вам помогать не будет».

Еще был у Сенцова адвокат Хрящиков, которому Сенцов подробно рассказал, как его избивали. На что Хрящиков ответил: «Ну, мужик, ты попал». Всё. На Хрящикова, на Поклонскую, на судью, который избирал меру пресечения,  мы написали жалобы. Я получил отписку по судье. Поклонскую прикрыла Генеральная Прокуратура. По Хрящикову – ни ответа, ни привета. При этом Хрящиков, вступая в дело, имел украинское свидетельство о том, что он адвокат. Вот так Сенцова защищал адвокат Украины. Что касается публичности этого дела. Сенцов сказал: «Ничего не скрывать ни при каких обстоятельствах».

О содержании под стражей. Олег сейчас содержится в угловой камере в Лефортово. Он ни на что не жалуется, попросил меня ни на что не жаловаться. В угловую камеру его посадили после того, как мы отказались давать какие-либо показания. С ним сажали «наседок». А сейчас с ним сидит человек, обвиняемый по 205 статье (терроризм). Кажется, это человек делал какие-то ракеты, он весь раненый с оторванными пальцами. Он ничем не интересуется, только молится по пять раз в день. Мусульманин. Диалога никакого нет. Когда Сенцов делится с ним продуктами, он считает, что Аллах послал. Камера холодная, мрачная. У Олега зрение начало подсаживаться.

На письма Олег отвечает, но, похоже, эти письма до адресатов не всегда доходят. Он ответил на сто с лишним писем. Письма проходят цензуру в СИЗО, затем опера и следователи. За письма Олег очень благодарен.

Видя, что против него фабрикуется дело, Олег отказался от дачи показаний. Он говорит: «Я живу не одним днем» Я – ему: «А вдруг срок большой?» - «Срок когда-нибудь закончится. Я готов к этому». Следователь ФСБ, который нам не представился, сказал: «Если будет такая позиция, Сенцову будет очень плохо. Через мои руки много людей прошло. Как правило, люди с такой позицией очень надолго уезжали». Олегу грозит пожизненное заключение».

Реплика из зала: «Россия может дать или отнять (пусть и незаконно) гражданство России. Но Россия не может кого-то лишить гражданства Украины, Турции или Зимбабве. Это находится вне пределов компетенции России. То, что мы видим, - это беспредел. Эти вопросы не решаются в области права. Эти вопросы решаются, военной силой. Что мы и видим. Это касается идентичности людей».

Итог встречи подвел Александр Даниэль: «Принципиально следующее: в какой-то момент государству «вступает в голову», что гражданство – это его – государства – собственность. Оно может это гражданство давать, навязывать, отнимать, заставлять оставаться в гражданстве. Принуждение к гражданству в разных формах всегда было одной из главных дубинок советской власти. Сейчас они просто вспоминают свой старый арсенал».

Источник